Some people think outside the box. Some don't think about boxes at all.
Читаю Ортегу.
Читаю на английском.
И все равно, хоть убейте меня, за каждой строкой, за каждым мягко, как-то нежно, но сильно обтекающим твою мысль пассажем стоит Он. Это навождение какое-то.
Это, возможно, глупо и, так сказать, некритично, но мое бренное и слабое тело просто соскальзывает (как часы у Дали) с любых возвышенных поверхностей, на которых покоится в момент чтения Ортеги и передвижения по линкам сознания к Нему - да, я говорю о Михайлове... и мысленно целую землю - она его носит...
Я читаю Ортегу, и прям вижу, как Анатолий Арсеньевич артикуллирует каждое слово, придавая ему еще больший вес и значение своим охлаждающим спокойствием и гипнотизирующим мудро-совиным взглядом с космической бесконечностью и не вернешься...
Благородно-аристократические утонченные черты лица с утонченным же тактом и чувстом ТЕБЯ...
А еще невероятно-уютная теплота, подогреваемая обжигающей благодарностью, поднимается откуда-то из глубин и плохо дышать.
Слишком мало-сказать спасибо.
Читаю на английском.
И все равно, хоть убейте меня, за каждой строкой, за каждым мягко, как-то нежно, но сильно обтекающим твою мысль пассажем стоит Он. Это навождение какое-то.
Это, возможно, глупо и, так сказать, некритично, но мое бренное и слабое тело просто соскальзывает (как часы у Дали) с любых возвышенных поверхностей, на которых покоится в момент чтения Ортеги и передвижения по линкам сознания к Нему - да, я говорю о Михайлове... и мысленно целую землю - она его носит...
Я читаю Ортегу, и прям вижу, как Анатолий Арсеньевич артикуллирует каждое слово, придавая ему еще больший вес и значение своим охлаждающим спокойствием и гипнотизирующим мудро-совиным взглядом с космической бесконечностью и не вернешься...
Благородно-аристократические утонченные черты лица с утонченным же тактом и чувстом ТЕБЯ...
А еще невероятно-уютная теплота, подогреваемая обжигающей благодарностью, поднимается откуда-то из глубин и плохо дышать.
Слишком мало-сказать спасибо.
А Михайлов... до сих пор помню свое шоковое состояние в Вашингтоне, его кабинет... саму беседу помню плохо - просто купалась в той спокойной уверености и понимания, что исходила от него...
Вот думаю - стоит ли повторить это явление (планируя поездку в Вашингтон на выходных)
помню как-то на первом курсе я словила Анатолия Арсеньевича после поточной лекции, где его никто не слушал... словила на лестнице, по которой он убегал... видимо - от обиды. задала вопрос. Анатолий Арсеньевич остановился, посмотрел на меня, и начал отвечать так, как будто мы не на шумной от потока студентов лестнице, а в тихом холодном кабинете, где пахнет дубом и старыми книгами... честное слово, не помню, каков был вопрос. А ответ я почти не услышала, потому что этог человек более говорит духом, чем словами...
так иногда стыдно з свою страну, если подумать...
И про дух ты эт хорощо, так, как чувствуется)))