Когда в ночном лете, задыхающемся от жары, гула вентилятора и раскатов океанского грома, потирается о твое левое предплечье шелковисто-бархатистой кожицей любимая кошка, ароматная диким ландышем, а справа урчит довольо и сонно любимый кот, за которых все, - становицца не по себе от “ не верю”, и только два кошачих глаза светят задумчивой ночью.
Она, ночная, тоже бархатная и также навевает сон, да только жажда впитать атмосферу чувств отказывается подчинится чарам волшебницы-мулатки, и я просто смотрю в ночное никуда широкой, застывшей в точке сборки слепотой.
И говорю – “я люблю”.